«Ныне отпущаеши…», или История одного козла

«…Каждый вечер я добавлял в мою работу новые закатные краски… Скоро горы, море и средний план были прописаны».

Безмятежная работа творца…
В чём-то даже академичная…
Ага, сейчас!
Где угодно, только не здесь.

…К художнику мчался его слуга Сулейман. Простирая руки в сторону Масады, он торопливо выкрикивал: «Разбойники! Едут сюда! Один, два, три — на лошадях, и двое — подождите, трое — да, четверо — пешком! Они нас ещё не заметили, и мы можем скрыться. Сложите ваш зонтик, захлопните картинку, завалите всё камнями. Раньше, чем через час, они до нас не доберутся. Мы убежим в горы, спрячемся, а потом вернёмся к вашей картинке».
«А откуда ты знаешь, что это грабители?» — «Они всегда грабители, если перед ними слабые!»

Но закат гас, натура уходила. «Иди и прячься, — сказал Хант Сулейману. — Я остаюсь». Причитая, заклиная хозяина одуматься, непрестанно оглядываясь, слуга ушёл.

«Я неторопливо продолжал работать, изредка поглядывая из-под моего зонтика в сторону приближавшихся. Они вылетели на открытое место в полуфарлонге от меня и остановились. Лица конных закрывали чёрные куфии, а в руках они держали длинные копья. Пешие несли ружья, мечи и дубины. Несколько минут, остолбенев, разбойники показывали друг другу на мой зонтик, и вдруг припустили прямиком ко мне под мерный цокот копыт, между крупных валунов, разбрасывая на ходу в стороны мелкие камешки.

Я старательно переносил одной рукой краску с палитры на холст, а вторую руку поудобнее устроил на своей двустволке. Я понимал, что единственный шанс уцелеть — это продемонстрировать полнейшее безразличие, и я работал так спокойно, словно сидел в своей домашней студии».

Представляю, как офигели ребятки в куфиях! В самом пустынном из всех пустынных мест увидеть вдруг бородатого мужика под зонтиком, старательно возящего какой-то штуковиной по тряпке, натянутой на раму, и стоящего перед ним недовольного, измученного жарой козла…

Сюр, господа, фантом, бред, галлюцинация…

Вряд ли наши бедные разбойники знали подобные слова, но ощущения, несомненно, были именно таковыми.

«Компания выстроилась сзади меня полукругом. Главарь заорал: «Дай мне напиться!» Я обернулся, прошёлся взглядом от его макушки до копыт его коня, потом небрежно посмотрел на остальных и вернулся к работе. Разбойник взорвался: «Ты не слышишь? Дай мне воды!!!» После небольшой паузы я снова обернулся к нему: «Хочешь пить? Действительно, жарко. Вот, вода здесь. Я не собираюсь подавать её тебе, но вы можете сами её взять. А мне есть, чем заняться», — и я спокойно вернулся к работе…»

Попив водички, разбойники удалились. Уважительно, чуть ли не на цыпочках. Поддерживая руками отвисшие от изумления челюсти…

Картина Уильяма Холмана Ханта «The Scapegoat» — «Козёл отпущения» — перед вами:

Художник благополучно вернулся в Англию, но ещё трижды приезжал в Святую Землю.

Что же до дальнейшей судьбы козла, то мне она, увы, неизвестна…