Баксик Ферштейн. Визит к ветеринару

Местные ветеринарные клиники – сплошная прелесть. Хозяина тут называют именем его собаки, кошки, попугая. Разве что фамилию, чтоб не спутать, благородно добавляют. Получается — Баксик Ферштейн. Звучит? Звучит!

С порога дежурная сестра обычно подхватывает хвостатое чудо и начинает шептать в его бархатное ухо: «Привет, мой сладкий, хороший. Как дела? Что у тебя заболело? Мы так соскучились…» При этом не забывают зацеловать каждый квадратный мохнатый дециметр зверя, замечая в процессе тонкие нюансы: коготки выросли – обрежем, уши грязные – почистим, глазки слезятся – промоем. Весы с мохнатым ковриком – особое моральное испытание хозяина. Животное перед осмотром взвешивают. Цифры судорожно мелькают, но суммируют-таки твои усилия в нелегком процессе взращивания немого, но верного друга. Приплюсованные килограммы – победа. Не набранные – получи суровый взгляд ветеринара.

Недавно привезла скулящего дружка в ветклинику в глубокой ночи. Тащила с трудом. Приговаривала: «Нестрашно, что на часах четыре утра. А что делать, если очень любишь тебя, животина?!» Зато сколько отдачи от пушистого, от мягкого! Пилинг повсеместный шершавым розовым язычком, искренние объятия лапами, а взгляд и эмоции при встрече? Господи, кто еще так радуется твоему приходу в дом, как ни собака? Только еще одна собака.

Ногой приоткрыла дверь. Никого. На страже лежал лишь скукожившийся кот. Глубокий сон у него был. Потревожила, спросила, есть ли кто дежурный на посту. Он поглядел на меня косым удивленным взглядом (оба глаза смотрели на нос) и басом протяжно промяукал. Типа: «Чего тебе, мать, не спится?»

Дежурный врач, улыбаясь, принял. Перед осмотром суетливо замазывал следы крови на полу в кабинете. Сказал, что у предыдущего пациента – лабрадора — хвост в беде. Прищемили дверью – придется немного укоротить. Готовят к операции. Слушала, кивала со знанием дела. Правда, внутри подташнивало от страха.

…Нас после процедур с миром отпустили домой. У порога появились следующие клиенты: девушка держала на руках завернутого в теплое одеяло четырехмесячного бульдога-малыша. Взгляд вроде детский, туловище маленькое, а морда – харя знатная. Сразу и не поверишь, что там малыш совсем.

Ветеринар, улыбаясь, общался с хозяйкой:

— Ой! Кто это такой вкусный у нас пожаловал? Какой ты славный!

— Это Мики. Ему плохо. Кровавый понос.

— Вылечим. Иди ко мне на ручки, моя душа…