Зачем идут в армию израильские школьники
Этот текст был написан для Живого Журнала семь лет назад. С тех пор дети, о которых я пишу, выросли. Прошли армию. Учатся в университетах или работают. Совсем взрослыми стали. Но, по-моему, текст не потерял актуальности.
Кстати, дочь, с удовольствием его перечитав, разрешила печатать и использовать в качестве иллюстрации старые фотографии.
Наши дети вернулись из «Гадны» – «армии понарошку». Они снова в штатском. Накормлены домашней едой, заново привыкли к существованию телевизора и интернета. С них потихоньку сходят синяки, полученные во время кроссов по пересечённой местности.
Но они, как ни странно, вернулись другими. Совсем другими. У них сияют глаза, они стали увереннее, свободнее и одновременно — задумчивее. Они даже ходят иначе.
Значит, за эти пять дней там дети не просто поиграли в израильский вариант «Зарницы». Было что-то другое, гораздо более важное.
Очень хочется понять, что.
Подруга моей дочери, тоже семнадцатилетняя, в своём блоге выставила большой пост, посвящённый этим пяти дням. Вообще-то, читать чужие дневники нехорошо, но, во-первых, блог — не совсем дневник, он и рассчитан на некую публичность, а во-вторых, девушка написала в предисловии: «Я хочу, чтобы это прочитало как можно больше людей».
Поэтому позволю себе цитату из этого поста:
«Мои родители против того, чтобы я шла в армию. Но теперь я решила точно, что пойду. Потому что… Наверное многие смотрят по телевизору реалити-шоу «Большой Брат» и «Выживание» (израильский аналог «Последнего героя»). Там герои борются за приз — за миллион или за квартиру. Из этих передач получается, что ради победы можно врать, подличать, жульничать, предавать. Я не хочу, чтобы таким было израильское общество, а из этих шоу следует, что это правильно, что это нормально.
Но за эти пять дней мы поняли, что приза можно добиться, идя прямым путём».
Наивно? Возможно.
Завидно? Мне — очень.
«Фейсбук» сейчас переполнен отчаянными воплями этих семнадцатилетних балбесов, раздолбаев, умников, ехидин, циников, нонконформистов, маменькиных сынков и дочек (нужное подчеркнуть): «Хотим обратно!!!»
И на фотографиях в статусе они все теперь — в военной форме. Мешковатой, нелепой и поношенной. И с совершенно счастливыми мордами.
Почему?
Хотите, вместе посмотрим, как всё было?
ДЕНЬ ПЕРВЫЙ
Вначале — страшновато. А кормить будут? А как будут кормить? А не наесться ли заранее, про запас? Благо, мамы напихали бедным деткам полные рюкзаки всякой снеди.
Приехали.
Обмундировались.
Ой, мамочки!
Мне почему-то это напомнило старый анекдот про солдата Рабиновича. Помните? «Рядовой Рабинович, что это такое?! Рукава до кончиков пальцев, пуговицы не на месте, штаны мешком… На кого вы похожи?!» — «На кого? На тётю Соню…»
Пора располагаться и обживаться.
Вечером — присяга. Ну, не совсем присяга, присягать дети не имеют права. Такой облегчённый её вариант…
Они уже многое знают: умеют правильно стоять, разговаривая с командирами (жутко неудобная поза, кстати), обращаться к ним по всей форме («Да, командир! Нет, командир! Слушаюсь, командир!»). Кое-кто в порядке наказания уже упал-отжался с десяток раз. Словом, вошли в струю…
ДЕНЬ ВТОРОЙ
Пять утра — подъём.
Шесть тридцать — построение. «Как прошла ночь?» — спрашивает командир. И делится планами на день.
Семь утра — проверка комнат. Всё и внутри, и около должно быть прибрано (дочь возмущённо поправляет: «Прибрано? Вычищено! Выскоблено!! Вылизано!!! Мочалками для посуды стены оттирали!!!!!»).
И — началось…
Они ползали по жёстким, как наждак, известняковым валунам, поросшим галилейской колючкой. Ну, теми самыми шипами, которые местные розы отращивают для защиты от местных барашков.
Прикидывались шлангами. То есть маскировались: мазали морды лица глиной и втыкали в волосы ветки. Бирнамский лес, понимаете ли…
Делали марш-бросок. То бишь, командир и девушка-сержант вели их по большой дуге вокруг базы, а эти, совершенно вымотанные, плелись сзади, изо всех сил пытаясь выдержать заданный теми двоими темп. Периодически командир и сержант перемигивались: «Когда девочки идут, они болтают. Когда бегут — почему-то, нет. Побежали?» — «Побежали!»
Иногда, для разнообразия, раздавался крик: «Враг бросил гранату!» По этому сигналу надо было опрометью разбегаться в разные стороны, на бегу громко отсчитывая 20 секунд, по истечении которых следовало броситься на землю (читай, на валуны и в колючки, или на пашню со свежим компостом), закрыть голову руками и ждать отмены команды.
Когда сержант и командир останавливались, девочки должны были немедленно построиться двумя шеренгами. При этом их, сдерживая смех, критиковали так: «Сержант, посмотри на эти шеренги. Они совсем кривые!» — «Да, командир! Девочки совершенно не подготовлены. Они даже не готовы к следующей команде!» — и немедленно раздавалось: «Враг бросил гранату!!!»
Передышка…
Наконец-то можно поболтать.
И еда! Домашняя!!! И не домашняя тоже.
Кстати, а вы пробовали есть шоколадный йогурт вилкой и ножом? Ну, просто потому, что ложек не было. Попробуйте на досуге. Дивное развлечение.
ДНИ ТРЕТИЙ И ЧЕТВЁРТЫЙ
Учёба, учёба, учёба. 16 часов в день, по крайней мере.
Никаких громких слов о долге перед страной. Вполне конкретные вещи.
Например, размышления над тем, что из себя представляет израильское общество. Почему 30 процентов призывников пытается отвертеться от армии?
Например, оружие, М-16, его история, устройство, правила безопасности, выученные наизусть.
Ещё правила безопасности. И ещё. И ещё.
Чистота оружия. Нет, вы неправильно поняли, речь не о чистке и смазке автомата. Речь о моральной обязанности человека с оружием быть человеком в самых сложных обстоятельствах. Существовать в рамках этики. Вопрос: почему запрещено переводить М-16 на стрельбу очередями? Ответ: для того, чтобы между выстрелами была возможность подумать…
Соревнование между командами. На одной щеке — номер команды. На другой… просто боевая раскраска, для кайфа и для прикола.
Наши, разумеется, победили!
Самое время идти и отдраивать кухню. Два раза: с первого раза работу не приняли. До полдвенадцатого ночи…
ДЕНЬ ПЯТЫЙ, последний.
Бывалых солдат ведут, наконец, на стрельбище.
Они уже поняли, что в руках у них — не игрушка. Что пули, выпускаемые ими из ствола, настоящие и могут убить или ранить всерьёз. И это шок.
Поэтому, после сигнала: «Огонь!» — пауза. Никто не отваживается первым нажать на курок…
А потом, перед самым приходом автобусов, когда солдаты снова становятся детьми, переодеваясь в свою, гражданскую, одежду, их ждёт последнее потрясение.
Называется это: «Ломка дистанции».
Строгий командир, улыбаясь от уха до уха, бежит к ним вприпрыжку, и кричит: «Теперь вы можете называть меня Адар!» И корчит рожи, точно как их дурачки-одноклассники (снимки скорченных рож в редакции имеются).
Девушка-сержант и командир отделения фотографируются с ребятами в обнимку.
И оказывается, что наши дети провели эти пять дней без единого взрослого. Под командованием мальчиков и девочек в возрасте от 18 до 22 лет. Чуть старше их самих! Ненамного старше!
И они понимают, что запросто могут стать такими же. Лёгкими, весёлыми, ответственными и надёжными.
И ещё они понимают, что хотят такими стать.
И возвращаются домой. Ставят в «Фейсбуке» профильными фотографиями снимки из своих пяти «армейских» дней. И пишут посты, размышляя об армии, об обществе и о себе.
И повторяют слова своего командира, мальчика 21 года:
«Если вам трудно — это знак, что вы на подъёме».
